Алиция Володзько-Буткевич (Варшава)
Русская литература XXI века в Польше. Проблемы восприятия
В начале 90-х годов минувшего уже столетия, после распада Советского Союза, интерес к русской литературе, впрочем как и вообще к русской культуре, в нашей стране исчез. Из издательских планов вычеркивались книги русских авторов, даже если их имена были ранее под запретом и во время перестройки стали сенсацией. Русская художественная литература, особенно новая, не привлекала внимания: издатели, вынужденные приспосабливаться к рыночной экономике, не рисковали ее издавать. Например, когда издательство ПИВ, самое престижное в то время в Варшаве, издало в 1993 году сборник рассказов Jak pragnę wolności (Век свободы не видать) мало известного тогда в , ему пришлось вскоре снизить цену на эту книгу – ее никто не покупал. И только десять лет спустя начался триумфальный марш довлатовских произведений по Польше. Правда, некоторые писатели, в частности Венедикт Ерофеев, Владимир Войнович, , (наряду с так называемой «возвращенной литературой», прежде всего наследием М. Булгакова и А. Платонова) стали восприниматься у нас как культовые, но они были известны польской интеллигенции и раньше, благодаря самиздату. Но когда в условиях свободы можно было уже публиковать в государственных издательствах запрещенную ранее литературу, также русскую, тиражи всех изданий резко сократились. Исчезли литературные журналы, ранее издававшиеся на государственные субсидии, внимание к Западу вытеснило былую заинтересованность культурной жизнью России. Судя по материалам польской прессы 90-гг. Россия воспрималась тогда как страна рэкета, беспредела и варварства. Создавалось впечатление, что русская культура, и в частности, литература навсегда перестали интересовать поляков.
Сегодня, двадцать лет спустя после начала политической трансформации, можно констатировать: интерес к России, ее истории, культуре, литературе – прежде всего современной, не только восстановился, но и растет. Над новыми поколениями не довлеют спорные вопросы истории и негативные стереотипы восприятия России, хотя они очень живучи в сфере политики. И еще: новая Россия, справив, по словам Виктора Ерофеева, поминки по советской литературе, и обратившись лицом к западной цивилизации, не только кое-что приобрела, но и многое потеряла. Как известно, русский писатель, хотя и утратил давний престиж учителя жизни, теперь по собственному выбору определяет свою эстетическую и идеологическую позицию. Если он зависим, то только в пушкинском смысле: «не продается вдохновенье/но можно рукопись продать». Поэтому современная русская литература, точнее, преобладающая ее часть - лишь вид развлечения, не более того. Высокую, элитарную литературу мало кто сегодня читает, впрочем, как и во всем мире (согласно статистике, в Польше не читает вообще ничего более половины населения).
Поэтому неудивительно, что в нашей стране появился интерес прежде всего к массовой, коммерческой книжной русской продукции, причем не сразу. В конце 90-х гг. польские издатели отказывались издавать детективы А. Марининой, а с середины первого десятилетия нового века эти книги стали у нас бестселлерами.
Первое место в списке русских авторов, изданных в Польше в XXI веке, занимает Б. Акунин. Начиная с 2003 года, на польском языке появилось около тридцати его романов. Большинство книг Б. Акунина опубликовало издательство Świat książki (Weltbild), то есть фирма немецкая, адресующая свои издания массовому читателю. Второе место в этом списке заняла Александра Маринина, романы которой выпускает издательство W. А.В., ценимое в среде интеллигенции за издания интеллектуальной литературы, хотя оно не отказывается и от популярных жанров. Публикуют наши издатели также Дарью Донцову, Татьяну Полякову, гламурные романы Оксаны Робски и других им подобных сочинителей.
Важное место в переводной деятельности поляков занимает русская фантастика. Когда-то в СССР огромным успехом пользовался Станислав Лем, а в Польше - братья Стругацкие. И вот с середины первого десятилетия XXI века наблюдается возвращение русской фантастики на польский читательский рынок. У нее много поклонников, рецензентов, переводчиков, присматриваются к ней внимательно и литературоведы. Лукьяненко, Ника Перумова, Марины и Сергея Дьяченко, даже многотомные, наша молодежь проглатывает. В сетевом журнале попкультуры Esencja (esencja. pl) появляются систематически обзоры новинок русской фантастики (Павел Лаудански до декабря 2011 написал таких обзоров 60). Фантастику, также и русскую, выпускают прежде всего издательства Fabryka snów, Prószyński, Solaris, W. A.B., Wydawnictwo Dolnośląskie и журнал «Nowa fantastyka». Охотно посещаемым местом обмена мнениями являются сетевые форумы, где фанаты русской фантастики требуют публикации своих любимых авторов (таких хотя бы как Кир Булычов, Олег Дивов, Андрей Лазарчук), спорят о них, сравнивают их книги с аналогичной продукцией Запада.
Наиболее высоко оцениваются нашей критикой постмодернисты - прежде всего Виктор Пелевин, Владимир Сорокин, Виктор Ерофеев. Писатель среднего поколения Кшиштоф Варга объявил на страницах многотиражной «Газеты выборчей»(Gazeta Wyborcza, 2008, 5 марта), что эти трое в сознании польского интеллигента могут вытеснить таких видных европейцев, как чехи Грабаль, Кундера и Шкворецки.
Польские читатели могли познакомиться с творчеством Пелевина еще в 1996 году, когда в антологии русской прозы Песни восточных славян (подготовленной мною – АВБ) был опубликован перевод отрывка его повести Жизнь насекомых. Однако непреходящий интерес к этому автору возник в Польше только в 2002 году после публикации издательством W А. В романа Generation P . Затем появились (правда, не в хронологическом порядке их русских публикаций) другие пелевинские произведения - сборник рассказов Хрустальный мир, Чапаев и пустота, Empire V и T. - на сегодняшний день 13 названий. Пелевин стал в Польше знаковой фигурой русской литературы нашего времени. Рецензенты сравнивают его с Булгаковым, называют мастером мистификации, гротеска и абсурда. Не меньший интерес вызвал В. Сорокин с его ледяной трилогией ( Лед, Путь Бра, ) и повестями День опричника, Сахарный кремль. Готовится к печати сорокинская повесть Метель (издательство «Чарне», перевод ).
Новейшая русская литература часто используется в Польше как инструмент политическою дискурса. Рецензенты Пелевина, Сорокина и особенно Виктора Ерофеева прежде всего ищут в их книгах политическую оппозиционность. Ценится изображение, как выразился один из журналистов, «русских кругов ада. Образа России, о которой президент Путин хотел бы быстро забыть» в «новой антикремлевской книге Владимира Сорокина» (газета «Dziennik» от 01.01.01 года) . Как политический писатель воспринимается прежде всего Виктор Ерофеев, любимый русский автор варшавского издательства «Czytelnik», которое с начала 90-х годов XX века систематически публикует его произведения: сперва это был роман Русская красавица (1993, переизданный в 2004 г.), а затем другие, в том числе Хороший Сталин (2005), Энциклопедия русской души (2003). Страшный суд (2008), Русский апокалипсис (2008). Знаменательно, что в современной Польше, впрочем, как и на Западе, карьеру сделало слово «русский», также и у Ерофеева являющееся своеобразной приманкой. Не без причины Энциклопедию русский души перевел на польский язык профессор Анджей де Лазари, автор известного проекта Польская душа и русская душа, с помощью польско-русского научного коллектива литературоведов, историков и социологов исследующий польско-русские негативные стереотипы. Толстой Кысь, мастерски переведенный Ежи Чехом и выпущенный в Польше два года спустя после его публикации в России (то есть в 2002 г.), вызвал энтузиазм критиков как антиутопический прогноз будущего России или же вообще как аллегория русскости. Но далеко не все польские читатели В. Сорокина и Виктора Ерофеева одобрили поэтику скандала, эстетической провокации, свойственную их творчеству. Наиболее антиэстетические, обсценные, шокирующие произведения Сорокина, в частности Роман и Голубое сало - не появились на польском читательском рынке.
Часто все еще главным критерием выбора произведения для публикации является деконструкция в нем советских мифологем. Такова, несомненно, основная причина польской публикации романа петербургскою прозаика Михаила Кононова Голая пионерка (изд. WAB, 2005 ), где демифологизируется святая святых России – героизм советских участников войны с немцами. Польский издатель снабдил книгу рекламными аннотациями, заимствованными из итальянской и немецкой прессы. Это у нас привычное явление - русская книга нередко одобряется в Польше после того, как ею восхитился Запад.
Если присмотреться к образу русской литературы XXI века через посредство наших - польских - изданий, то несомненно напрашивается вывод, что многого в нем не хватает. Почти не переведена у нас проза Людмилы Петрушевской – только в 2012 году появился первый ее сборник, слишком мало известен Вл. Маканин (хотя в 2009 был переведен Асан), нет в польском восприятии остроумной прозы Евгения Попова. Ольга Славникова, Алексей Слаповский, Марина Вишневецкая, Александр Терехов, Олег Павлов, Роман Сенчин, Андрей Рубанов – вот некоторые имена из длинного списка авторов, которые достойны, чтобы их творчество приблизить полякам.
Шестидесятники, когда-то в Польше очень популярные, сейчас почти совсем забыты – за исключением Вл. Войновича (в 2006 вышла у нас его Монументальная пропаганда) и Василия Аксенова (опубликованы в Польше после 2000 года Московская сага, Новый сладостный стиль, Ожог, Остров Крым, Москва ква-ква). Зато наблюдается интерес к документальным свидетельствам эпохи – в 2012 появился, например, польский перевод Подстрочника Л. Лунгиной, и такая литература читателями и критиками приветствуется.
Из молодого поколения авторов представлены широко разрекламированные, но и мгновенно забытые Ирина Денежкина Дай мне, 2004), Ксения Букша (Аленка партизанка, 2007), Наталья Ключарева (Россия – общий вагон, 2010). Зато творчество Захара Прилепина привлекло пристальное и непреходящее внимание - переведены его Патологии, Санькя, готовится к выпуску в издательстве «Чарне» Черная обезьяна в переводе Эвы Роевской. Переведены и бурно обсуждаются произведения, тематически связанные с чеченскими войнами – например, проза Германа Садулаева и Аркадия Бабченко. Теплый прием рецензентов и читателей встретила трогательная повесть о детстве Похороните меня за плинтусом Павла Санаева, выпущенная в 2009 году варшавским издательством ПИВ.
Доброжелательно принята читателями женская проза. Тут лидируют Дина Рубина и Людмила Улицкая. Издательство «Муза», престижное и богатое, выпустило несколько произведений Дины Рубины - сборники Вот идет Мессия, На солнечной стороне улицы (2007), На верхней Масловке (2006). Что касается прозы Людмилы Улицкой, то она публикуется в Польше начиная с 2004 года. Благодаря издательству Филип Вильсон вышли у нас Сонечка, Медея и ее дети, Казус Кукоцкого. Искренне ваш Шурик. В мае 2012 Л. Улицкая присутствовала на варшавской презентации перевода своего романа Даниель Штейн – переводчик. В настоящее время готовится к изданию ее роман Зеленый шатер. . Тут следует добавить, что участие авторов в презентациях новинок русской литературы очень облегчает ее восприятие и привлекает к чтению.
Из русских современных писательниц заметили у нас также Светлану Василенко - ее роман-житие Дурочка опубликовало издательство «Чарне» в 2007 году. Адам Поморски, автор вступления к переводу Ежи Чеха, назвал Василенко «одной из известнейших в мире писательниц новой России», сравнивая ее прозу – из-за усложненного нарратива и метафизичности - с творчеством выдающегося польского прозаика Тадеуша Конвицкого, что является весьма высокой, если не завышенной оценкой. Нередко рекламные аннотации о писателях, перенятые из западной прессы, удивляют: в самом ли деле русские современные авторы равны классикам? Итак, Улицкая, читаем на обложке ее польского перевода романа о докторе Кукоцком, «является Чеховым России, (...) она же воскрешает традиции Льва Толстого, Гроссмана и Пастернака». «Кто такой Пелевин?» - спрашивает рецензент журнала „Nowe książki ''. И дает ответ: «Есть в нем нечто от автора Братьев Карамазовых: гетерогенность стиля, игра между сном и явью, галерея общественных типов, человек на фоне идейного кризиса, пародия, гротеск» (рекламная нота на обложке польского перевода Священной книги оборотня).
Более серьезно можно воспринять подобные сравнения в рецензиях на перевод романа Михаила Шишкина Венерин волос. Его издало в 2008 году издательство Noir sur Blanc. Oficyna literacka. Венерин волос – полифоническое, многоярусное, интертекстуальное произведение, полное цитат из мировой литературы, описаний различных артефактов и блестящих диалогов, вызвало в польской прессе противоречивые оценки. «Что зто - тотальное произведение или интеллектуальная болтовня?» - спрашивал один из рецензентов. Другие усмотрели в творчестве М. Шишкина связь с традицией Чехова, Бунина, Набокова и Джойса. Все же стоит отметить, что усложненный структурно постмодернистский роман, лишенный четко выраженной антирусской идеи, нашел в Польше своего читателя.
Рецензии о новинках русской литературы (впрочем, как любой литературы) появляются главным образом в польской ежедневной прессе, в ее литературных приложениях или колонках, посвященных культуре. К сожалению, они зачастую поверхностны, направлены прежде всего на рекламу. Редко популяризируют современную русскую литературу специалисты. Но исключения есть, как, например, профессор Петр Фаст из Силезского университета, систематически рецензирующий с 2004 года в сетевом журнале Opcje (www. . pl) новинки русской литературы, опубликовавший впоследствии сборник этих рецензий в виде книги, озаглавленной Rozumem Rosji nie ogarniesz. Rozmowy o książkach (Умом Россию не понять. Разговоры о книгах, 2010) или же профессор Гданьского университета Янина Салайчик, автор нескольких монографий о современной русской литературе
Все более назревает проблема совершенствования переводчиков и качества перевода (в данном случае имеются ввиду только переводчики прозы). За последние двадцать лет умерли выдающиеся польские переводчики и заодно популяризаторы русской литературы в Польше – Северин Полляк, Земовит Федецки, Анджей Мандальян, Анджей Дравич. Пока еще жив Ежи Помяновски – конгениальный переводчик Бабеля, но ему за 90. Из старшего поколения выделяются заслуженные Эва Роевска-Олеярчук (переводчица Пелевина, а когда-то Доктора Живаго Пастернака), Ежи Чех (переводчик рассказов Ассара Эппеля, прозы Татьяны Толстой, Жизни и судьбы Гроссмана). Виктор Длуски (переводчик В. Войновнча, Л. Юзефовнча, Б. Акунина), Ян Гондович (переводчик Саши Соколова), Генрих Хлыстовски (переводчик А. Платонова, Г. Газданова, а также Б. Акунина). Из молодых с энергией работают , Малгожата Бухалик, Эва Скурска. Активности переводческой молодежи мы весьма обязаны - она переводит русскую литературу на польский язык быстро и порой талантливо. Однако нередко сказывается слабое знание русских реалий - например, в романе В. Ерофеева Хороший Сталин переводчица поменяла пол трем женшинам-летчицам периода отечественной войны: Полина Осипенко, Марина Раскова и Валентина Гризодубова в ее понимании – мужчины. Таких трагикомических промахов много – мало кто из молодых в совершенстве владеет в сегодняшней Польше своим родным языком, а тем более русским, при чем разбирается в реалиях минувшей эпохи. Поэтому нужно обучать новые поколения переводчиков; помочь им стать профессионалами.
В заключение хочу подчеркнуть, что русская литература, а преимущественно новейшая, вписалась в течение первого десятилетия XXI века в парадигму польской культурной жизни.
Если в эпоху Народной Польши присутствие русской культуры в нашей стране было следствием официальной политики государства, то сегодня оно следствие, во-первых, общественных запросов и ожиданий, а во-вторых, коммерческой деятельности издательств, которые руководствуются прежде всего экономическими принципами. Это тот же механизм свободного рынка, как и во всем мире. Таким образом, современная картина русской литературной жизни в Польше зависит прежде всего от издателей и переводчиков - их знания русской литературы, контактов с агентами русских писателей, участия в международных книжных ярмарках, наблюдений за литературными рейтингами и просто от личных связей.
Так как современная русская литература в Польше представлена выборочно ( что определяется, кроме названных причин, и разницей менталитетов – литературные вкусы поляков и русских ведь разные), нужны кадры популяризаторов русской литературы - переводчиков, журналистов, издателей, способных заполнить лакуны и показывать полякам Россию sine ira et studio. Переводчики – напомню Пушкина – «почтовые лошади просвещения», а без просвещения нет и не может быть нужного нам всем взаимопонимания и диалога культур.
