УДК 711.2 : 911.1/.3

Владимир Нарежный

СИНЕРГЕТИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОГО КОДЕКСА РФ[1]

Градостроительный кодекс Российской Федерации, принятый в качестве Федерального закона РФ от 01.01.01 г. , производит двойственное впечатление. С одной стороны, положительное, ибо в нём впервые в новейшей истории страны достаточно основательно регламентируется актуальная для общества сфера деятельности – территориальное планирование. А с другой, представления об объекте территориального планирования и предлагаемые способы регулирования территориальных отношений вызывают множество нареканий.

Практически весьма значимым как в теоретическом плане, так и в практическом отношении является вопрос об определении принадлежности градостроительной деятельности и, в частности, территориального планирования и проектирования, к той или иной научно-практической сфере. Ответ на него важно найти хотя бы для того, чтобы решить, где, в каком вузе следует вести подготовку специалистов для этой научно-практической области. И хотя сегодня большинство людей, отвечая на поставленный вопрос, скорее всего скажут, что это должны быть вузы строительного профиля, тем не менее есть основания усомниться в этом. Какие же это основания? Попробуем разобраться.

Да, градостроительство относится к сфере архитектурно-строительной деятельности, но лишь отчасти, только одной из своих многочисленных граней. И то, что градостроительство – не совсем типичная строительная деятельность, понимают сами строители, притом как практики, так и преподаватели строительных вузов. Это проявляется уже в том, что до сих пор не существует даже учебной специальности «Градостроительное проектирование» (в блоке строительных специальностей есть только одна из области проектирования – 270114 «Проектирование зданий»). Случайно ли это? Думается, что нет. Дело в том, что градостроительство в целом и градостроительное проектирование как его важнейшая составная часть, это далеко не то, чем занимаются собственно инженеры-строители. Образно говоря, это – не «кирпич на кирпич», результатом чего является здание, пусть и самой сложной конструкции, но всегда представляющее собой замкнутое своими стенами пространство. Градостроительство – неизмеримо более сложная деятельность, ибо это есть формирование среды обитания человека на обширном пространстве, на территории, которая представляет собой чрезвычайно многофакторное образование, где имеют место как природные процессы, так и демографические, и культурные, и этнические, и сугубо социальные, и экономические, и политические. И все эти многочисленные и разнообразные явления и отношения должны быть учтены при планировании селитебных территорий и производственных комплексов. Теперь зададим чисто риторический вопрос, могут ли считаться специалистами в области градостроительства выпускники строительных вузов, в которых практически ничего из перечисленного не преподается, никогда не преподавалось и пока нет никаких признаков того, что когда-либо будет преподаваться? Сказанное относится не только к инженерам-строителям, в отношении которых всё и так ясно; речь идёт об архитекторах, которых сегодня учат преимущественно компоновке и формированию облика зданий, расчётам их прочности и привязке на местности, в том числе к инженерным сетям, а не организации территории.

Зададим другой вопрос: а есть ли сегодня какая-либо иная научно-практическая сфера деятельности, которая могла бы претендовать на роль ведущей в обеспечении градостроительной деятельности, включая градостроительное проектирование? Ответ на поставленный вопрос есть, и он положительный. Возможно, для многих он покажется неоднозначным, а для кого-то вообще будет настолько неожиданным, что вызовет первичную реакцию резкого неприятия, но хочется надеяться, что это будет не долго и всё закончится здравым рассуждением и, в конечном счёте, согласием с предлагаемой аргументацией. В общем, автор убеждён, что такой сферой научно-практической деятельности, которая уже сегодня готова взять на себя, по крайней мере, теоретическое обслуживание градостроительной деятельности, является современная география (да, пока только теоретическое, ибо обеспечить и практическую деятельность в этой сфере география, а, точнее, географы, ещё не готовы в связи с отсутствием в их подготовке основ знаний в области строительства и умений оформления архитектурно-строительных проектов).

Какие же конкретные основания есть для сделанного утверждения о ведущей роли современной географии в обеспечении градостроительной деятельности, в том числе путём участия её представителей в градостроительном проектировании? И в этой связи закономерно возникает ещё один вопрос, а именно: что это такое вообще – современная география, столь отважно претендующая (претендует, вообще-то, пока только один из её представителей, но это не меняет сути рассматриваемого) на заглавную роль в этой, чрезвычайно перспективной сфере практической деятельности по обеспечению устойчивого развития общества?

Отвечая на поставленные вопросы, следует сказать прежде всего о том, что объектом всех географических наук являются те или иные территориальные системы. Физическая география изучает природные территориальные комплексы (ПТК), экономическая – территориальные производственные комплексы (ТПК), социальная – социально-демографические, политическая – административно-политические и геополитические, а страноведение – страны в целом. Это – традиционные предметы географического исследования. Что же касается современной географии, то нужно отметить: это далеко не то, что имеется в представлениях большинства людей, не причастных к целенаправленным исследованиям территориальных образований и имеющих лишь опыт школьного обучения географическим наукам в рамках региональных обзоров и краеведения. Более того, как это ни парадоксально на первый взгляд, но представление о современных методах географии неоднозначно среди самих географов, многие (если не большинство!) из которых сегодня элементарно не владеют ими, а потому, как следствие, и не признают их в качестве именно современных методов.

Не вдаваясь в детали и не рассматривая специально возможные варианты представлений на данный предмет (за неимением достаточного для этого печатного места), отметим три, на наш взгляд, главных признака современности географических исследований. Это, во-первых, широкое – массовое и разностороннее – использование компьютерных методов анализа территориальных систем. Данное направление развивается в рамках так называемой ГИС-парадигмы теории географии, сутью которой является использование геоинформационных технологий (или ГИС-технологий) исследования и регулирования территориальных систем.

Во-вторых, современность географического анализа обусловливает всеохватность, можно сказать, суперкомплексность методологического подхода к исследованию окружающей действительности, заключающегося в гармонии познания взаимодействующих друг с другом природы и общества в рамках научного страноведения, или лучше говорить – в рамках синергетической (единой, интегративной, межотраслевой) географии. Исследованию и регулированию подвергается самое сложное земное образование – территориальная природно-социально-экономическая система (ТерПСЭС), т. е. система, в которую на паритетных началах входят как естественная основа существования человека – природа, так и совокупность социально-экономико-политических систем – социумов всевозможных видов. Напомним в этой связи авторитетное мнение одного из корифеев экономической географии , который ратовал за необходимость единения различных отраслей географии под «куполом» страноведения, что «нужно прежде всего для самой географии, для её развития и процветания» [1, с. 49]. Эту точку зрения поддержал не менее авторитетный географ, но уже из области физической географии, академик К. К Марков, который в книге «Два очерка о географии» (издана в 1978 г.), а точнее, в первом из них, называвшемся «Общие вопросы современной географии. Физическая и экономическая география», писал: «… сколько бы ни пытались некоторые географы отвергать или замалчивать эту концепция (единства географии – В. Н.), ей, несомненно, принадлежит будущее» [4, с. 99]. А в ещё одной своей работе (это была статья в газете «Московский университет» от 01.01.01 г. под символическим названием «Не пропустить веления жизни») ученый выразился вообще предельно резко, а именно: «Отрицать принцип соединённой географии – значит наносить географии смертельную рану» [4, с. 96].

И, наконец, третьим признаком современности географического исследования следует считать его ориентировку на сферу территориального управления, важнейшей составной частью которого являются территориальное планирование и градостроительное проектирование. В отличие от , который считал, что практические перспективы географии заключаются в применении достижений страноведения для подготовки общеобразовательного фундамента у разного рода специалистов по анализу стран и у путешественников (см., в частности, статьи этого учёного «Страноведение и география физическая и экономическая» и «Об учебных планах и об общегеографическом отделении на географическом факультете МГУ» [1]), автор, соглашаясь в принципе с необходимостью активного развития этого направления, тем не менее, главной сферой практического приложения географических знаний признаёт область территориального управления (включая в последнее как государственное и муниципальное управление, так и территориальное общественное самоуправление).

Приступим к собственно анализу Градостроительного кодекса РФ. И начнём с небольшой претензии к названию этого документа, точнее – к определению «градостроительный». В самом деле, содержание этого чрезвычайно важного Закона, направленного на обеспечение устойчивого развития территорий (о чём неоднозначно говорится в его преамбуле; см.: первый принцип регулируемой данным Законом деятельности, сформулированный в Ст. 2), охватывает гораздо большую сферу деятельности, нежели просто градостроительство. Ведь градостроительство, как следует из этимологии этого термина, есть строительство (в смысле – создание) городов, формирование городской среды. Фактически же речь в Законе идёт не только о перспективах городского строительства, т. е. планировании урбанизированных территорий, а также о планировании сельских поселений (руралистических территорий) и даже межселенных территорий как внешнего фактора поселенческой деятельности и потенциале её развития. Таким образом, объективно правильнее следовало бы говорить не о градостроительстве, а о территориальном строительстве, т. е. о планировании и проектировании любых территориальных систем, а не только поселений городского типа.

Бросается в глаза отсутствие в Градостроительном кодексе РФ информационного блока о народонаселении – главном элементе производительных сил общества и основном потребителе информационных ресурсов градостроительного назначения. Без информационных материалов данной тематики в составе градостроительной документации нельзя говорить о процессе территориального планирования как солидаристическом явлении. Учёт при территориальном планировании состояния только инженерных (природных и технических) условий является сугубо технократическим подходом, т. е. деятельностью, ориентированной на решение территориальных проблем в режиме номинальности, фактически по пресловутому принципу «сделаем абы как, лишь бы не рухнуло». В противоположность этому, солидаристическое решение территориальных проблем подразумевает синергетический подход к территориальному планированию, цель которого – достижение максимальной пользы для проживающего на этой территории населения с одновременным задействованием и инженерной составляющей территориального строительства.

Сохраняющийся традиционный упор только на инженерные изыскания под строительство в принципе неверен, ибо при осуществлении территориального планирования ведущим информационным основанием является общественный (социально-экономический и политический) блок геоинформации. Заглавность характера обществоведческой геоинформации обусловлена повышенной её динамичностью во времени и пространстве, а также актуальностью результатов территориального планирования для конечного потребителя, т. е. для населения (или в целом – для социума). Инженерные же изыскания охватывают вниманием относительно пассивные элементы окружающей действительности в виде природной и технической составляющих информационного массива, используемого при территориальном планировании и архитектурно-строительном проектировании.

Обращает на себя внимание и тот факт, что в Кодексе вообще не используется термин «геоинформация», тогда как речь в нём фактически всегда идёт об информации территориального характера, т. е. именно о геоинформации. Отмеченное свидетельствует о том, что среди разработчиков проекта данного закона не было специалистов с подготовкой в области ГИС-технологий. Отсюда вытекает множество и других недоработок, наличие которых снижает положительный потенциал данного документа. Например, нет указания о целесообразности использования современного инструментария по обработке геоинформации, т. е. компьютерных программ типа ГИС-инструментов (таких, в частности, как ArcGIS, MapInfo, ERDAS IMAGINE и аналогичных им). Не говорится и о целесообразности разработки и применения автоматизированных систем территориального планирования, хотя необходимость этого очевидна в силу чрезвычайной сложности и трудоёмкости данного процесса, с одной стороны, и реальной возможности его автоматизации – с другой.

Крупным недостатком введённого в действие Градостроительного кодекса РФ следует считать полное забвение одного из главных принципов территориального планирования – ориентировки на необходимость приоритетного использования инноваций как важнейшего элемента четвертого, самого эффективного в современных условиях, образно говоря – локомотивного, сектора экономики. Напомним, что об определяемости темпов экономического развития стран их инновационной активностью впервые чётко сказал русский экономист в 1925 г. [3], а сегодня это – важнейший элемент инфраструктуры устойчивого развития большинства экономически развитых стран мира. Исходя из этой аксиомы, можно утверждать, что очевидна необходимость прямого указания на обязательное включение в состав схем территориального планирования материалов оценки инновационного потенциала подвергаемой планированию территории и определения механизмов импорта (и экспорта) инноваций.

В существующей редакции данного Кодекса совершенно неясно положение планировки территории в составе градостроительной документации: то ли это элемент территориального планирования, то ли этот вид деятельности входит в состав территориального проектирования. Заметим при этом, что термина «территориальное проектирование» в Градостроительном кодексе РФ нет, но он фактически напрашивается по аналогии с существующим в Кодексе понятием «территориальное планирование». Учитывая то, что планировка территории (как и ранее существовавшее понятие «детальная планировка» в виде проектов детальной планировки – ПДП) включает в себя выделение в пределах функциональных зон элементов планировочной структуры (кварталов, микрорайонов, ландшафтов с общим или специальным режимом природопользования и др.) и установление границ земельных участков различного назначения (см.: п. 1 Ст. 41 Градостроительного кодекса РФ), мы относим её к территориальному проектированию и считаем первым этапом данного вида прогнозной деятельности. За ним следует стадия архитектурно-строительного проектирования, главной функциональной особенностью которого является составление рабочих (технорабочих) проектных документов.

Думается, что неуверенность разработчиков проекта Градостроительного кодекса РФ в данном вопросе обусловила и невключение термина «планировка территории» в состав основных понятий Кодекса, рассматриваемых в Статье 1. По нашему мнению, это надо было сделать в силу видимой неопределённости его содержания. И не только поэтому, а также и в связи с его большой значимостью: как-никак, но этому вопросу посвящена целая глава Кодекса (Глава 5).

Определённое теоретическое, но больше, как ни странно на первый взгляд, практическое значение имеет соотношение основополагающих понятий «географическое районирование» и «территориальное зонирование». (Практичность этому придаёт необходимость определения принадлежности деятельности по территориальному планированию, основной составной частью которого является территориальное зонирование, к тому или иному направлению научно-практической, в том числе образовательной деятельности.) С нашей точки зрения, это есть одно и то же. Такое утверждение вытекает из содержательной идентичности определений «географическое» и «территориальное». Хотя, по большому счёту, пространственность – не единственный атрибут географичности окружающего мира, что отмечалось нами ранее [4], но всё-таки это – главное его свойство, во всяком случае, однозначно – спецификообразующее. Из сказанного вытекает, что территориальное планирование (вкупе с территориальным зонированием) относится к кругу географической деятельности, или, выражаясь более определённо, оно является разделом синергетической географии.

Так же практически синонимами являются термины «районирование» и «зонирование». Первый из них более универсальный, он применяется как в физической, так и в социально-экономической географии. Второй является классическим для физической географии (ландшафтоведения), где издавна применяется для выделения территориальных образований по биоклиматическому признаку – физико-географических, или ландшафтных, зон. Масштаб исследования не имеет здесь принципиального значения. Да, действительно, классический географический анализ касается, как правило, крупных территориальных единиц, а территориальное зонирование при градостроительных изысканиях осуществляется на микроуровнях территориальной дифференциации. Но это никак не меняет сущности данных действий: и то, и другое осуществляется по одним и тем же принципам, из которых ведущим является максимальная комплексность, выражающаяся в форме учёта множества факторов территориальной дифференциации (районирования, зонирования).

Обратим также внимание на отсутствие в Градостроительном кодексе РФ регламентации пространственного сочетания (сорасположения) территориальных зон. Это, безусловно, большой недостаток Кодекса, потому что в данном случае теряется сам смысл рациональности территориального зонирования. Зонирование в такой ситуации фактически превращается в самоцель, тогда как главной задачей этого мероприятия должно быть стремление к оптимизации пространственной структуры поселений. Надо установить не только оптимизационный градостроительный регламент для каждой зоны, но и сделать так, чтобы они не воздействовали негативно друг на друга. Прежде всего надо добиться, чтобы опасные в экологическом или техногенном отношении производственные зоны или зоны инженерной и транспортной инфраструктуры, а также зоны специального назначения, в состав которых входят кладбища, крематории, скотомогильники и проч., не оказывали бы вредного воздействия на проживающее рядом население. Речь идёт о запрете прямого контакта вредоносных зон с жилыми зонами, а также с зонами, в которых люди пребывают подолгу в течение дня (общественно-деловые зоны) или нескольких дней и даже живут на постоянной основе (рекреационные зоны, в которых размещаются дачные массивы, парки культуры и отдыха, дома отдыха, профилактории, санатории, детские лагеря труда и отдыха, дома престарелых и т. п.).

Как ни странно, но в Главе 4 Кодекса, посвящённой градостроительному зонированию, отсутствует такой важный для реальной практики вид территориальных зон как санитарно-защитные зоны (о них лишь вскользь упоминается в Ст. 1 при определении содержания понятия зон с особыми условиями использования территорий). Нет и понятия чересполосицы территориальных (функциональных) зон – чередования жилых и производственных зон, и, как закономерное следствие этого, нет и её запрещения. Без этих градостроительных элементов будет продолжаться то, поистине, безобразие, которое можно наблюдать практически повсюду, ибо сорасположение производственных зон с жилыми, или специальных зон (например, кладбищ) с жилыми или дачными массивами – это обычная практика для российских городов. Как и зонная чересполосица, результатом которой является то, что откуда бы ветер ни дул, выбросы загрязняющих веществ в атмосферу от вредных производств обязательно достаются населению окружающих жилых массивов. Только происходит это по очереди, в зависимости от того, куда дует ветер (при этом кому-то достается побольше, кому-то поменьше, в строгом соответствии с указаниями существующей в этом регионе розы ветров).

Введение в Градостроительный кодекс РФ регламента сорасположения функциональных зон (понятия зонной чересполосицы), безусловно, добавит архитекторам-градостроителям (и всему административному аппарату российских поселений) забот по преодолению существующей негативной ситуации, ибо придётся ликвидировать последствия деяний многих поколений предшественников. Но другого способа сохранить жизнь и здоровье горожан нет (прежде всего, конечно, следует говорить о жителях городов, т. к. именно в больших поселениях сконцентрированы такого рода негативные ситуации). В общем, на наш взгляд, необходимо предусмотреть в Кодексе порядок (пусть дорогостоящий и длительный) ликвидации данных негативных явлений, потому что отсутствие оного не только не «разрулит» эту ситуацию, но будет ещё более её усугублять. Что же касается санитарно-защитных (буферных) зон, то следует заметить следующее: отсутствие чёткой регламентации порядка их установления обязательно будет провоцировать администраторов на выдачу разрешений на строительство вблизи потенциально опасных производств или объектов специального назначения, т. к. потребность в землях во многих, особенно крупных городах колоссальная, и не видно оснований считать, что она даже в среднесрочной перспективе реально сойдёт на нет.

В заключение отметим, что проанализированный Градостроительный кодекс РФ является более прогрессивным в сравнении со своим предшественником. Однако его можно было сделать гораздо лучше, если бы к разработке были привлечены географы с геоинформационной подготовкой, т. е. специалисты в области синергетической географии. В рецензии на книгу «Теоретические проблемы географии» поддержал идею этого автора о необходимости создания государственной географической службы, ведающей хозяйственным планированием, и выразил уверенность, что со временем такая служба будет создана [1, с. 113]. Трудно сказать, целесообразно ли сегодня ставить такого рода вопрос, но вот задача активного участия географов в работах по территориальному планированию в рамках положений обновлённого Градостроительного кодекса РФ – своевременная и вполне реальная для исполнения.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1.  Избранные труды. Научные принципы географии / Редкол.: и др. – М.: Мысль, 19с.

2.  Градостроительный кодекс Российской Федерации. – М.: Омега-Л, 20с. (Б-ка российского законодательства).

3.  Избранные сочинения / Ред. колл. и др.; Сост. , , и др. – М.: Экономика, 19с.

4.  Избранные труды. Проблемы общей физической географии и геоморфологии. – М.: Наука, 19с.

5.  Региональное природопользование: методология комплексного географического исследования / Науч. ред. , . – Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 19с.

[1] Данная статья первоначально опубликована в сборнике «Проблемы территориальной организации устойчивого социально-экономического и экологического развития региона» в виде Материалов научной конференции «XXXIV Огарёвские чтения». [Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2006. СС. 40 – 49].