ЭРНЕСТ РЕНАН

1. Что такое нация?

Нация – это душа, духовный принцип. Только две составляющие присущи этой душе, этому духовному принципу. Один из них – в прошлом, другой – в настоящем. Один из них – это совместное обладание богатым наследием воспоминаний; другой – фактическое согласие, желание жить вместе, воля продолжать ценить общее наследие. Человек, господа, не импровизирует. Нация, даже , является конечным продуктом длительного периода труда, жертвования и преданности. Поклонение предкам оправдано, так как наши предки сделали нас такими, какие мы есть. Героическое прошлое великих людей, слава (я имею ввиду истинную славу), то есть тот социальный принцип, на основе которого создается национальная идея. Общая слава прошлого; общая воля настоящего; совместное свершение великих дел, желание повторить это – вот необходимые условия нации. Любить соразмерно пожертвованию, которое проявляет человек и за которое он страдает. Любить дом, построенный своими руками и переданный другим. Спартанцы пели: «Мы такие, какими ты сделало нас; мы такие, какое ты есть». Можно назвать это сокращенным гимном отечества.

В прошлом - наследие славы и сопротивление распаду, выполнение этой же программы в будущем, совместное страдание и труд, совместные надежды – это нечто большее, чем общие налоги и границы, подчиненные идеям стратегии; этот то, что несет в себе смысл, несмотря на расовые или языковые различия. Я сказал: «общие страдания»; несомненно, общие страдания – это больше, чем счастье. Фактически, национальные беды более значимы, чем триумфы, так как они налагают обязательства и требуют общие усилия.

Нация – это великая солидарность, состоящая из жертвоприношения человека, которое он сможет сделать снова. Она предполагает прошлое, она обновляется, особенно, в настоящем через ощутимые действия: согласие, желание, ясное выражение, жизнь сообществом. Существование нации (простите за эту метафору!) – повседневный плебисцит. Это как само существование индивидуального, вечного утверждения жизни. Я знаю это! Это менее метафизическое, чем концепция божественной правоты, менее грубое, чем так называемое историческое право. В порядке тех идей, которые я представляю, нация имеет больше прав, чем властитель территории, говорить: «Вы предстали предо мной. Я беру вас». Территория – это ее жители. Если кто-нибудь и имеет право быть избранным, так это ее житель. Нация никогда не проявляет реального интереса к тому, чтобы быть присоединенной или держаться за какую-либо страну, кроме самой себя. Желание наций быть вместе – это создание, которое всегда должно учитываться.

Мы проследили политику метафизического и теологического отвлечения мысли. Что остается после этого? Остается человек, его желания, его потребности… Человек желает изменений, но что не меняется на земле? Нации не вечны. Они имеют начало и конец. Они будут заменены, по всей вероятности, Европейской конфедерацией. Но это не является законом века, в который мы живем. В настоящее время существование наций – явление положительное и даже необходимое. Их существование – гарантия свободы, которая была бы утрачена, если бы в мире существовал только один закон и только один хозяин.

Через свои разнообразные, иногда противоположные способности нации служат общей причиной цивилизации; каждая держит одну ноту в концерте человечества, являющегося наивысшим идеалом, к которому мы можем стремиться. Изолированные, они обладают слабостями. Я часто говорю себе, что человек, имеющий такие же недостатки, которые присущи нациям, человек, которого питает тщеславие, терзает зависть, эгоизм, человек, который сварлив и не в состоянии что-либо поддержать без борьбы, является самым нетерпимым из людей. Но все эти дисгармоничные черты исчезают, когда мы объединяемся. Бедное человечество! Как ты страдало! Какие трудности еще ожидают тебя! Может ли дух мудрости вести тебя, предотвращая опасности, стоящие на твоем пути?

Я продолжу, господа. Человека нельзя поработить, так же как нельзя поработить его расу, его язык, его религию, течение рек, направление горных цепей. Большое скопление людей, имеющих здоровый дух и теплоту сердца, создает моральное сознание, называемое нацией. Когда это моральное сознание проявляет свою силу жертвенностью, требующей отречения человека во благо сообщества, это законно и имеет право на существование.

ИОСИФ СТАЛИН

Нация

Что такое нация?

Нация – это, прежде всего, сообщество, определенное сообщество людей.

Это сообщество не является расовым или племенным. Современная итальянская нация восходит от римлян, тевтонов, этрусков, греков, арабов и т. д. Французская нация была сформирована галлами, римлянами, бриттами, тевтонами и т. д. То же самое следует сказать о британцах, немцах и других, сформированных в нации из людей различных рас и племен.

Таким образом, нация – это не расовое или племенное, а исторически построенное сообщество людей.

С другой стороны, не вызывает спора тот факт, что великие империи Кира и Александра не могли называться нациями, хотя они сформировались исторически из различных племен и рас. Это были не нации, а случайные и слабо связанные скопления групп, которые распадались или объединялись в результате побед или поражений того или иного завоевателя.

Таким образом, нация – это не случайное или эфемерное скопление, а стабильное сообщество людей.

Но не каждое стабильное сообщество составляет нацию. Австрия и Россия также являются стабильными сообществами, однако, никто не называет их нациями. Что отличает национальное сообщество от государственного сообщества? Тот факт, среди прочих, что национальное сообщество немыслимо без общего языка, тогда как государству не нужен общий язык. Чешская нация в Австрии и польская нация в России были бы невозможны, если бы каждый ее член не имел общего с другими языка, тогда как на целостность России и Австрии не влияет существование различных языков в рамках их границ. Мы имеем ввиду языки, на которых говорят народы, а не официальные государственные языки.

Таким образом, общий язык – одна из характерных черт нации. Конечно же, это не означает, что различные нации всегда говорят на разных языках, или то, что все люди, говорящие на одном языке, обязательно составляют одну нацию. Общий язык для каждой нации, но не обязательно разные языки для разных наций! Не существует такой нации, которая в одно и то же время говорит на нескольких языках, но это не означает, что две нации не могут говорить на одном и том же языке. Англичане и американцы говорят на одном и том же языке, но они не составляют одну нацию. То же самое относится к норвежцам и датчанам, англичанам и ирландцам.

Почему же, к примеру, англичане и американцы не составляют одну нацию, несмотря на общий язык?

Во-первых, потому что они не живут вместе, а населяют разные территории. Нация формируется только в результате продолжительного и систематического общения, в результате того, что люди живут вместе поколение за поколением. Но люди не смогут жить вместе в течение длительного периода времени, если у них нет общей территории. Первоначально американцы и англичане жили на одной территории, в Англии, и составляли одну нацию. Позднее часть англичан эмигрировала на новую землю, Америку, и там, на новой территории, с течением времени сформировалась американская нация. Разные территории привели к образованию разных наций.

Таким образом, общая территория также является характерной особенностью нации.

Но это не все. Общая территория сама по себе не создает нацию. Для этого требуются внутренние экономические связи, объединяющие различные части нации в единое целое. Между Англией и Америкой нет таких связей, поэтому они составляют две разные нации. Но американцы не могли бы называться нацией, если бы различные части Америки не были объединены в экономическое единое целое в результате разделения труда, развития средств связи и т. д.

Рассмотрим Грузию. До проведения реформы грузины населяли общую территорию и говорили на одном языке. Однако они не составляли единую нацию, так как были раздроблены на обособленные княжества, и не могли вести общую экономическую жизнь. На протяжении веков они вели войны с друг с другом и грабили друг друга, натравляя персов и турков друг на друга. Эфемерный и случайный союз княжеств с каким-либо более успешным князем, которому время от времени удавалось в лучшем случае охватить поверхностно административную область, вновь распадался из-за притязаний отдельных князей и безразличия крестьян. Не могли грузины считаться нацией в экономически разрозненной Грузии…

Грузия появилась как нация лишь во второй половине 19 века, когда падение крепостничества и рост экономики страны, развитие средств связи и подъем капитализма привели к разделению труда между различными районами Грузии, к полному раздроблению и экономической изоляции княжеств и объединили их в единое целое.

То же самое можно сказать и о других нациях, которые прошли через стадию феодализма и развили капитализм.

Таким образом, общая экономическая жизнь, экономическое единство также является характерной особенностью нации.

Но и это не все. Кроме вышесказанного, следует учитывать особую духовную связь людей, составляющих нацию. Нации отличаются не только своими условиями жизни, но также духовной общностью, которая проявляется в своеобразии национальной культуры. Что касается Англия, Америки и Ирландии, стран, которые говорят на одном языке, составляя, тем не менее, три разные нации, в силу особенностей психологического склада, который они развивали из поколения в поколение в результате разных условий существования.

Конечно же, сам по себе психологический склад или, как это принято называть другими словами, «национальный характер» - характеристика неосязаемая для наблюдателя, но поскольку она проявляется в отдельной культуре, общей для нации, она становится заметной и не может упускаться из виду.

Не необходимости говорить, что «национальный характер» - не есть нечто постоянное, он изменяется с изменениями условий жизни, но поскольку он существует в каждый данный момент, он оставляет отпечаток на физиогномике нации.

Таким образом, общий психологический склад, который проявляется в общей культуре, так же является характерной особенностью нации.

Мы определили все характерные особенности нации.

Нация – это исторически образованное стабильное сообщество людей, сформированное на основе общего языка, территории, экономической жизни и психологического склада, проявляющегося в общей культуре.

Несомненно, нация, как любой исторический феномен, подчиняется закону изменения, имеет свою историю, свое начало и свой конец.

Следует подчеркнуть, что ни одна из вышеуказанных характеристик, взятая в отдельности, не может определять нацию. Более того, если хотя бы одна характеристика будет отсутствовать, нация перестает быть нацией.

Можно видеть людей, имеющих общий «национальный характер», которые, тем не менее, не могут составлять единую нацию, если они экономически разрозненны, населяют разные территории, говорят на разных языках и т. д. К таким сообществам, к примеру, относятся русские, галичане, американцы, грузинские и кавказские евреи, которые, по нашему мнению, не образуют единую нацию.

Можно встретить людей, проживающих на одной территории и ведущих общую экономическую жизнь, которые также не могут считаться нацией, так как у них нет общего языка и общего «национального характера». К таким сообществам можно отнести германцев и латышей в Прибалтике.

И, наконец, норвежцы и датчане говорят на одном языке, но они не составляют одну нацию, так как у них нет других рассмотренных нами характеристик.

Только при наличии всех этих характеристик сообщество является нацией.

МАКС ВЕБЕР

Нация

Пыл этого эмоционального влияния большей частью не имеет экономического источника. Он основан на чувстве престижа, который иногда глубоко проникает в буржуазные массы политических структур, богатых историческим достижением обладания властью. Привязанность ко всему этому политическому престижу может смешиваться с особой верой в ответственность перед последующими поколениями. Большие властные структуры сами по себе стараются нести ответственность за то, как распределяются власть и престиж между их собственным и другими государствами. Само собой разумеется, что все те группы, которые имеют власть, чтобы контролировать общее поведение людей внутри данного государства, склонны внушать себе идеалы престижа власти. Они остаются особыми и самыми надежными барьерами идеи государственности как империалистической властной структуры, требующей неквалифицированную привязанность.

Помимо прямых и материальных империалистических интересов, описанных выше, существуют отчасти косвенные, материальные и отчасти идеологические интересы слоев, которые в том или ином виде имеют интеллектуальные привилегии в рамках политики, и, конечно же, привилегии самого своего существования. Они включают в себя всех тех, кто считает себя особой «частью» особой «культуры» в единстве с членами государства. Под влиянием этого круговорота чистый престиж «власти» неизбежно преобразуется в другие формы престижа и, в частности, в идею «нации».

Если понятие «нация» может определяться недвусмысленно, оно не может быть описано с точки зрения эмпирических характеристик, общих для тех, которые считают себя членами нации. С точки зрения тех, кто использует термин в данное время, данное понятие, несомненно, означает, прежде всего, что можно потребовать у отдельных групп людей особые сантименты солидарности перед лицом других групп. Таким образом, понятие принадлежит сфере ценностей. Пока еще нет согласованности в отношении того, как эти группы должны ограничиваться, или какое согласованное действие должно вытекать из этой солидарности.

Другими словами, «нация» не идентична «народу государства», то есть членам данного государства. Многочисленные формы правления охватывают группы, среди которых особый упор делается на независимости их «нации» перед лицом других групп; либо, с другой стороны, они включают в себя части группы, члены которой объявляют эту группу однородной «нацией» (Австрия до 1918 года). Более того, «нация» не идентична сообществу, имеющему общий язык, то есть, не всегда достаточно указание сербов, хорватов, североамериканцев, ирландцев или англичан. С другой стороны, общий язык не является абсолютной необходимостью для «нации». В официальных документах, кроме указания «швейцарцы» можно найти фразу «швейцарская нация». Некоторые языковые группы не считают себя отдельной нацией, например (до недавнего времени), белые русские. Однако притязание на то, чтобы считаться отдельной «нацией» обычно связано с наличием общего языка как культурной ценности масс; это характерно для классической страны языковых конфликтов Австрии, России и восточной Пруссии. Но связь общего языка и «нации» имеет непостоянную силу; например, она очень слабая в Соединенных Штатах, так же как и в Канаде.

«Национальная» солидарность людей, говорящих на одном и том же языке можно принимать и отрицать. Солидарность можно связывать с различиями и другими великими «культурными ценностями масс», а именно, с религиозными убеждениями, например, сербы и хорваты. Национальную солидарность можно связывать с различными социальными структурами и нравами, следовательно, с «этническими» элементами: примером служат немецкие швейцарцы и эльзасцы в противоположность германцам Рейха, или ирландцы в противоположность британцам. Кроме того, национальная солидарность может быть связана с памятью общей политической судьбы с другими нациями, например, эльзасцы и французы со времен революционной войны, которая представляет их общую героическую эпоху, а также балтийские бароны и русские, чьей политической судьбой они помогали управлять.

Несомненно, что «национальное» присоединение не должно основываться на общности крови. Несомненно, везде особо радикальные «националисты» зачастую имеют иностранное происхождение. Более того, хотя тот или иной антропологический тип относится к национальности, он не является достаточным или главным условием нации. Тем не менее, идея «нации» склонна включать в себя понятия, общего происхождения и необходимой, хотя зачастую неопределенной, однородности. Нация несет в себе эти понятия наряду с чувством солидарности этнических сообществ, которое также возникает из различных источников. Однако чувство этнической солидарности само по себе не создает нацию. Несомненно, даже белые русские перед лицом великороссов всегда имели чувство этнической солидарности, хотя даже в настоящее время едва ли они будут требовать рассматривать их в качестве отдельной «нации». До недавнего времени поляки Верхней Силезии не имели чувства солидарности с польской нацией. Они считали себя отдельной этнической группой перед германцами, однако, в остальном они были субъектами Пруссии и никем более.

Могут ли евреи считаться «нацией»? Это давняя проблема. Массы русских евреев, ассимилировавшие с западноевропейскими и американскими евреями, сионисты, дали бы отрицательный ответ на этот вопрос. В любом случае, их ответы имели бы большие различия по своей природе и широте. В частности, ответ на этот вопрос мог бы звучать по-разному из уст людей их окружения, например, русских, с одной стороны, и американцев, с другой, или, по крайней мере, тех американцев, которые в настоящее время все еще поддерживают американскую и еврейскую природу как единую, как заявил американский президент в официальном документе.

Эльзасцы, говорящие по-немецки, которые отказывались причислять себя к немецкой нации, которые культивировали память политического союза с Францией, не считают себя просто членами французской нации. Американские негры, по крайней мере, в настоящее время причисляют себя к американской нации, однако, вряд ли с ними будут соглашаться белые американцы южных штатов.

Всего лишь 15 лет назад люди Дальнего Востока отрицали нацию китайцев, рассматривая их как расу. Однако в настоящее время не только политические лидеры Китая, но и те же самые наблюдатели считают по-другому. Таким образом, похоже, группа людей при определенных условиях может приобретать черты нации через особое поведение или может рассматривать это качество как достижение – при этом в течение коротких периодов времени.

С другой стороны, существуют социальные группы, которые признают безразличие и даже отказываются от любого рода эволюционной принадлежности к одной нации. В настоящее время определенные ведущие слои классового движения современного пролетариата рассматривают такое безразличие и отказ как достижение. Их аргумент принимается с переменным успехом в зависимости от политической и лингвистической связи и от различных слоев пролетариата. В целом, их успех падает в настоящее время.

Непрерывную шкалу довольно разнообразных и изменчивых отношений к идее «нации» можно найти среди социальных слоев и внутри одной группы, для которой использование одного и того же языка приписывает характеристику «нации». Эта шкала находится в границах от эмфатического утверждения до эмфатического отрицания и, наконец, завершается безразличием, которое, например, присуще жителям Люксембурга и людям, чье национальное самосознание находится в спящем состоянии. Феодальные слои, слои чиновников, слои буржуазных предпринимателей различных категорий, слои интеллигенции не имеют однородного и исторически постоянного отношения к данной идее.

Причины убеждения в том, что то или иное сообщество представляет нацию, очень разные, так же как и эмпирическое поведение, которое, фактически, является следствием причисления или непричисления себя к той или иной нации. «Национальное чувство» немцев, англичан, североамериканцев, испанцев, французов или русских не имеет идентичной функциональности. Таким образом, для приведения самого простого примера следует отметить, что национальное чувство различным образом связано с политическими ассоциациями, и идея «нации» может стать менее антагонистичной для эмпирического охвата данных политических связей.

Конечно же, итальянцы в австрийском государстве стали бы воевать с итальянскими войсками только в том случае, если бы их заставили. Большая часть немецких австрийцев стала бы воевать против Германии с огромным сопротивлением, поэтому на них нельзя рассчитывать. Однако американцы немецкого происхождения, даже те, которые высоко ценят свою «национальность» стали бы воевать против Германии, конечно же, с неохотой, но безоговорочно. Поляки в германском государстве с готовностью бы выступили против российской армии поляков, однако, едва ли пошли бы на войну против польской армии. Австрийские сербы выступили бы против Сербии, имея смешанное чувство и надеясь на получение общей автономии. Российские поляки будут с большей отдачей воевать против немцем, чем против австрийцев.

Хорошо известный исторический факт состоит в том, что в рамках одной и той же нации сила солидарности, испытываемой к другим, изменяется. В целом, это чувство растет даже там, где внутренние конфликты интересов не ослабевают. Шестьдесят лет назад Kreuzzeitung обвиняла императора России во вмешательстве в дела немцев. В настоящее время, несмотря на растущий классовый антагонизм, это было бы трудно себе представить.

В любом случае, различия в национальных чувствах являются значительными и изменчивыми и, как это наблюдается в других областях, совершенно разные ответы даются на вопрос: какие выводы группа людей желает сделать в отношении «национального чувства», встречающегося у них? Независимо от того, насколько эмфатическим и субъективно искренним может быть их пафос, какое особое совместное действие они готовы развить? Степень, в которой в диаспоре соблюдается конвенция как «национальная» черта также может меняться, как и важность общих конвенций для веры в существование отдельной «нации». Вопреки этим концепциям ценности «идеи нации», которые эмпирически являются совершенно неоднозначными, социологическая типология должна проанализировать все виды чувств солидарности сообщества в их генетических условиях и в их последствиях согласованных действий участников. Это не может быть сделано в данной работе.

Вместо этого, необходимо немного более детально остановиться на том, что идея нации для ее защитников находится в тесной связи с интересами «престижа». Самые ранние и самые энергичные проявления идеи в некой форме, даже в завуалированном виде, содержались в легенде «миссии» провидения. Те, к кому представители рьяно обратились поборники этой идеи, должны были взять на себя эту миссию. Другой элемент более раннего появления идеи состоит в том понятии, что миссия облегчалась только за счет самого развития особенности группы, выделенной как нация. Таким образом, поскольку ее самооправдание можно найти в ценности ее содержания, об этой миссии можно последовательно думать только как об особой культурной миссии. Значение «нации» обычно скрыто в ее превосходстве или, по крайней мере, незаменимости культурных ценностей, которые должны быть представлены и развиты только через развитие характерных черт группы. Таким образом, нет сомнения в том, что интеллигенция, как мы первоначально назвали эту группу, в определенной степени предопределила распространение «национальной идеи», так же как и те, кто владеет властью в государстве, распространяют идею государственности.

* * *

Поскольку существует общий объект, лежащий в основе размытого термина «нация», очевидно, он располагается в области политики. Можно определить понятие нации следующим образом: нация – это общность чувств, которые адекватно проявляются в ее государстве, следовательно, нация – это сообщество, которое обычно стремится создать собственное государство.

Случайные компоненты, которые ведут к возникновению национального чувства, в этом смысле могут заметно варьироваться. Если мы не будем учитывать религиозную веру, которая играет не последнюю роль в данном вопросе, особенно, среди сербов и хорватов, то общая чисто политическая судьба должна рассматриваться в первую очередь. В определенных условиях разнородные люди могут сливаться воедино в общей судьбе. Причину, по которой эльзасцы не чувствуют своей принадлежности к немецкой нации, следует искать в их памяти. В течение долгого времени их политическая судьба определялась за пределами Германии и их героями являются герои французской истории, Если хранитель Колмарского музея захочет показать вам, какое из его сокровищ он ценит выше всего, он уведет вас из Грюнвальдского алтаря в трехцветную комнату, заполненную заурядными и другими шлемами и сувенирами, которые кажутся для него самыми значительными; они напоминают о времени, которое он считает героическим. […]

Если считать, что целесообразно различать национальные чувства как нечто однородное и специально сбереженное, это можно сделать, ссылаясь на тенденцию создания автономного государства. И необходимо четко знать, что чувства солидарности, очень разнородные как по своей природе, таки и по своему происхождению, заключены в национальные чувства.